— Да вы гордиться им должны! — взвилась Альена. — Монтирий — самый лучший ангел на свете!!!

— Вот-вот, именно про это я и говорю. Моя спутница, как вы уже успели понять по ее изысканным манерам, вежливости, кротости и потрясающему терпению, ангел…

— Эзергиль!!!

— Я разве не прав? — Я невинно посмотрел на нее доверчивым взглядом и захлопал ресницами.

— Однажды… однажды…

— Это будет однажды, — отмел я ее попытку заговорить. — Итак. Как я уже сказал, моя спутница — ангел. Ее зовут Альена, но это имя вам ни о чем не скажет. Впрочем, как и мое. Но это временное явление. Ах, это я уже говорил. Извините. Так, о чем я? Ах да. Еще я умный и скромный. Впрочем, это вы тоже сумели оценить.

— Сумел, — серьезно кивнул священник. — Каждый из нас и умный, и скромный, и добрый. Но вот некоторые просто не умеют этого показать.

Альена невежливо хмыкнула. Я скис.

— Вообще-то подначки — это моя обязанность. Ну ладно. Если не хотите слушать, то не надо.

Я отхлебнул сразу половину стакана чая.

— Эзергиль, ты забыл, зачем мы пришли? — поинтересовалась Альена.

— Вот и я над этим же думаю, — признал священник. — Допустим, пока только допустим, что вы говорите правду. И вы действительно те, кто говорите. То есть ангел и черт. Однако вы не находите, что ваша компания довольно странна? Ангел и черт, везде появляющиеся на пару. Вы ведь должны э-э… не любить друг друга.

— Кому это мы должны? — осведомился я. — И почему?

— Ну… у вас ведь разные цели и все такое прочее.

— Так. Про прочее пока не будем. Давайте поговорим о целях. С чего вы решили, что они у нас разные?

— Ну как же, черти же враги рода людского, падшие ангелы, мечтающие уничтожить творение Господа.

Я подозрительно посмотрел на священника. Он казался предельно серьезен, но все же что-то заставляло меня усомниться в том, что он действительно так думает. Я молча допил свою чашку чая и налил еще.

— Вкусный у вас чай, — признался я. Альена согласно кивнула. Она пила небольшими глоточками с печеньем. Когда я начал второй стакан, она выпила всего чуть-чуть.

— Действительно хороший. Это я научился в армии. Был у нас там один сержант… Впрочем, это, как я понимаю, сейчас не важно. Продолжайте, уважаемый черт.

Еще издевается. Ну ладно.

— Хорошо. — Я решительно отставил свой чай, сцепил пальцы и облокотился на стол, твердо смотря на отца Федора. — Давайте отложим в сторону взаимные подначки. Мне не очень хочется играть в игру «кому раньше все это надоест». Считайте, что вы победили.

Священник кивнул.

— Я сразу понял, что ты умнее Ксефона.

— Умнее Ксефона быть не трудно. Гораздо труднее быть глупее его. А Ксефон так, мелкий пакостник. Как был им, так и останется. Я же с вами хотел поговорить вовсе не из-за него. Чтобы все прояснить, сразу скажу, что я слышал весь ваш разговор с художником. Слышал и его смешное предположение о том, что мы инопланетяне.

— Об этом я догадался. А подслушивал ли нас Ксефон?

— Нет! — Я решительно тряхнул головой. — Вы священник, говоря понятным для вас языком. Хотя и в аду, и в раю слово священник уже настолько скомпрометировано, что мы предпочитаем другой термин — целитель душ. Так вот, вы целитель душ. Причем сами плохо понимаете свою силу. Вспомните хотя бы то, что случилось с Ксефоном. Как вы его обожгли своим прикосновением.

— Но с тобой это не прошло.

— Причину я объяснил. Она истинна. Вспомните, с какой целью вы подходили к Ксефону и с какой ко мне. К нему вы подошли помочь, искренне желая ему добра. А ко мне? Мне вы желали неприятностей. Неужели вы собрались бороться с чертом темными чувствами? Вам самому не смешно?

— Ах, вот оно что. Подставь вторую щеку.

Я поморщился.

— Вы, люди, воспринимаете все так буквально.

— Эзергиль, переходи к делу, — не выдержала Альена.

— Ах да. Ладно, оставим этот разговор.

— Один момент. Мне не совсем понятно, почему Ксефон не мог нас подслушать.

— Да потому что вы пожелали добра тому дому, — рявкнул я, выведенный из себя непонятливостью священника. — Вы благословили его. И ничто злое уже не могло проникнуть внутрь.

— А ты?

— Тьфу! Да почему вы решили, что я — зло?! Мать вашу!!! Вы что, совсем думать разучились? Почему это я — зло?!!

— Эй, не надо так нервничать. — Отец Федор с какой-то оторопью посмотрел на меня.

— Ладно, извините. Конечно, я тоже не мог заглянуть. Но вовсе не потому, что я зло. Просто ваша энергетика и моя взаимно неприемлемы. А вот она могла. — Я кивнул на Альену. — Она подслушала. Я тоже слышал все. Через нее.

— Ангел подслушивал? Мне казалось, что ангелы — это такие… такие…

— Добрые, честные, чистые душой. Ага-ага. Тьфу. Да поймите вы, что мы не зло и не добро! Мы всего лишь ваше отражение! Отражение вашей веры! Мы такие же, как и вы! Не лучше, не хуже.

— Постой-постой, — насторожился священник. — Что ты там говоришь про отражение?

— А вы еще не поняли? Мы существуем только до тех пор, пока вы, люди, в нас верите. Вы бессмертны, мы нет. Мы как костыли для вас. Указываем путь, направляем, наказываем. И в тот момент, когда вы, люди, перестанете нуждаться в таких костылях, мы исчезнем.

— А Бог?

— Ой, попрошу только при мне о нем не упоминать. Однако отвечу. Он создал вас. Вы, люди, создали нас. Намек ясен? Мы такие, какими видели нас вы. Во времена инквизиции ангелы и черти тоже устраивали войны. Ангелы спасали людей, мы наказывали. Шли войны за души. Сколько тогда ангелов погибло от рук чертей, а сколько чертей от рук ангелов! Постепенно вы взрослели и мы взрослели. Вы стали прагматиками, мы тоже. Сейчас все сошлись на том, что ангелам и чертям нечего делить, поскольку каждый делает свое дело. Еще раз повторю: мы не можем быть лучше или хуже вас. Мы такие же, как и вы. Со всеми вашими достоинствами и недостатками.

Священник потряс головой.

— Для меня все это несколько необычно.

— Верю. И я лучше расскажу, с чего все началось. А началось все с моего дяди, которого отец считает позором семьи, поскольку тот подался в крылатые. Это мы так ангелов называем. Он приехал в ад по своим делам и взял меня в министерство наказаний. Там я и повстречался с одной неприкаянной душой…

Я начал рассказывать о том, что происходило со мной и как я оказался на Земле. Отец Федор, забыв обо всем, слушал меня, открыв рот. Видно, для него мой рассказ был шоком. Очевидно, ад он себе представлял несколько иначе. А тут… такие же города, такие же жители со своими заботами, радостями и печалями. Только с хвостами.

— Вот, собственно, и все, — закончил я. — Я бы вам ничего не сказал, но вы и сами догадались о моих намеках. Однако вместо того, чтобы поверить в них, стали искать подвох. Стали бы сомневаться. А это ни к чему хорошему не приведет.